«В отличие от нас самих, наш враг (и это очевидно не одураченные русские люди, считающие себя «украинцами») прекрасно понимает не только политическую, но и метафизическую миссию России. Нашу роль Катехона, удерживающего весь мир от падения в сатанинскую бездну. Их враг — не просто Россия, а Православная Россия, Третий Рим», — констатирует журналист и религиозный публицист Михаил Тюренков. О том, как стране следует реагировать на вторжение ВСУ в Курскую область, есть ли в мире эффективные монархии, насколько прочно положение РПЦ в обществе и кто мешает «всемирному воцарению антихриста», Тюренков рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
«Консерватор — это не сотрудник консервного завода, но политический и культурный традиционалист»
— Михаил Анатольевич, вас причисляют к представителям современной консервативной мысли. Что из современных политических и культурных реалий России вы бы предпочли «законсервировать», а от чего, возможно, захотели бы избавиться?
— Очень близкий мне термин «консерватизм» несет в себе один органический порок, недостаток: его постоянно пристегивают к глаголу «консервировать». Подлинный консерватор — это не сотрудник консервного завода и не член «консервативной» партии той же Великобритании, но политический и культурный (что немаловажно) традиционалист.
Причем, как ни парадоксально, лучшую формулу этого подлинного консерватизма в русской мысли вывел человек, считавший себя западником и либералом. Причем этнически даже не русский, а немец — Петр Бернгардович Струве. В 1908 году в статье «Великая Россия» он написал:
«Только если русский народ будет охвачен духом истинной государственности и будет отстаивать ее смело в борьбе со всеми ее противниками, где бы они ни укрывались, только тогда на основе живых традиций прошлого и драгоценных приобретений живущих и грядущих поколений будет создана Великая Россия».
Русская государственность (а она может быть только имперской), живые традиции прошлого (безусловно, основанные на православной вере и православной культуре) и драгоценные приобретения живущих и грядущих поколений. В этом и есть русский консерватизм. Точка.
— И в этой связи, коли уж вы привели цитату о борьбе с противниками русской государственности, вопрос из актуальной, реальной политики. Как, на ваш взгляд, России следовало бы ответить на вторжение ВСУ в российский регион и насколько адекватен ожиданиям (народа, политиков, мировых наблюдателей и прочих) тот ответ, который в настоящее время реализуется в нашем приграничье?
— Увы, я не военный корреспондент (с юности восхищался коллегами, умеющими работать на линии фронта) и не военный эксперт, а потому могу ответить только как дилетант. Но абсолютно убежден, что в нынешней ситуации Россия вправе быть максимально жесткой, даже жестокой.
Мой любимый русский православный консервативный мыслитель XIX века, Константин Леонтьев (к слову, в конце жизни принявший тайный монашеский постриг, став отцом Климентом) писал: «Государство должно быть… сурово, иногда до свирепости». Вот это «иногда до свирепости» сегодня определенно наступило. Но какой должна быть «свирепость», решать, конечно же, не диванным экспертам.
— Театрализованная церемония открытия Летних Олимпийских игр в Париже вызвала, как известно, международный скандал, ее осудило множество людей по всему миру. Но что это было — глупость организаторов, поверхностный шарж в стиле «Шарли Эбдо» или осознанный вызов мировому сообществу? Если это был осознанный вызов, то что нам таким образом хотели сказать и от кого исходит это «послание»?
— После открытия парижской Олимпиады людям консервативных взглядов, причем как христианам, так и мусульманам, стало очевидно. Это неприкрытый глум над Христом и Его Тайной вечерей, а также вообще над всеми людьми традиционных семейных ценностей, вне зависимости от их вероисповедания.
Показательно, что поддержку христианам выразила Исламская Республика Иран, выступившая против кощунственного глумления над Тайной Вечерей на открытии парижской Олимпиады. Важно напомнить, что, несмотря на очень серьезные богословские расхождения между христианами и мусульманами, мы сходимся в одной принципиально важной вещи: эсхатологии — учении о Конце времен. Так, мы, христиане, делаем все возможное, чтобы отдалить всемирное воцарение слуги сатаны, антихриста. Традиционные же мусульмане именуют его «даджалем» и также стремятся отдалить его воцарение, причем многие из них осознают, что Катехоном, удерживающим мир от падения в сатанинскую бездну, является именно Православная Россия.
Закрытие же парижской Олимпиады прямо показало, что за существо стоит за этим апофеозом бесовщины. Не кто иной, как главный падший ангел, сатана. Поэтому антихристианский выпад организаторов Олимпиады — это не просто хулиганская выходка, а четко спланированный идеологический удар тех сил, которые, по меткому замечанию Владимира Путина, исповедуют «религию наоборот», проще говоря, либеральный сатанизм.
«Сильно сомневаюсь, что Владимир Владимирович решится на коронацию. Но Государем, некоронованным монархом, он уже стал»
— В публикациях СМИ часто встречаются словосочетания «мировая элита» и «российская элита». На ваш взгляд, эти понятия — содержательно и идейно — близки между собой или они противоположны? Кто формировал российскую элиту на протяжении последних 30 лет и какие изменения коснулись ее за последние два с лишним года СВО?
— В науке существует междисциплинарное направление «элитология», находящееся на грани социологии и целого ряда других гуманитарных дисциплин, включая социальную психологию и политологию. И на ваш вопрос мне хотелось бы ответить перефразированным анекдотом (изначально он был про политологов):
Встречаются два элитолога. Один другого спрашивает: «Понимаешь ли ты, что происходит с российскими элитами?» Тот отвечает: «Сейчас объясню». «Да нет, объяснить-то я и сам могу, а вот понять…» — говорит первый.
Шутки шутками, но подлинного знания об элитах не имеют ни элитологи, ни политологи, ни конспирологи. Впрочем, последним чуть проще. Они могут объяснить все посредством теории заговора. И нельзя сказать, что не будут в этом правы. Другое дело, что это бездоказательно. Возможно, когда-нибудь историкам-архивистам что-то откроется, но пока на основе открытых источников мы можем только гадать и умозрительно реконструировать.
Вот, например, насколько правомерен термин русского философа Ивана Ильина «мировая закулиса»? Формально таковой не существует. Хотя мы прекрасно видим множество международных организаций, которые пытаются унифицировать все социально-политические процессы в мире под единую леволиберальную повесточку.
Но едва ли мы в обозримом будущем обнаружим документальное подтверждение, что существует всемирный «элитарный консенсус», согласно которому на нашей планете должны остаться, скажем, «золотой миллиард», «платиновые 100 миллионов», «бриллиантовый миллион» и два-три миллиарда обслуги, по сути, рабов. Хотя фактически мы видим, что все к этому идет.
Насколько «российская элита» вписана в эти западные процессы? Очевидно, до СВО — в значительной степени. И, как мне кажется, затягивание СВО — это очень страшный, сложно объяснимый, но Промысл Божий. «Национализация элит», избавление от пятой и шестой колонн (включая «испуганных патриотов» и «патриотов с 10 до 19»), процесс не однодневный. И, к сожалению, за прошедшие два с половиной года он не просто не завершился, но во многих сферах даже не начался. А ведь именно от него во многом и зависит наша Победа и дальнейшее мирное будущее.
— В своем телеграм-канале «Тюренков у аппарата» вы не так давно назвали Владимира Путина Государем. Означает ли это, что вы считаете монархическую модель правления политическим будущим России, а действующего президента РФ — достойным коронации?
— Еще в 2006 году, в бытность молодым журналистом, мне довелось написать текст «Президент Путин как Принцип». С размышлениями над «проблемой-2008», о которой сегодня уже мало кто помнит, и напоминаниями о событиях рубежа I века до Рождества Христова и I века от Рождества Христова, когда в Римской империи правил Октавиан Август. Формально он не был монархом, но фактически им был — пожизненным некоронованным Императором. И всей своей деятельностью подготовил Рим к возрождению монархии.
Сильно сомневаюсь, что Владимир Владимирович решится на коронацию. Но Государем, некоронованным монархом, он уже стал. А вот дальше многое зависит не от человеческой воли, а от Воли Божией. Наша страна более тысячи лет была монархией, нынешнее же политическое безвременье длится чуть больше столетия. И, несмотря на всю тяжесть последних десятилетий, они, надеюсь, являются началом нашего исторического возрождения. Которое для России может быть только имперским.
— Какие современные монархии вы могли назвать в качестве примера, на который могла бы равняться Россия? Или таких примеров нет в настоящее время и лучше ориентироваться на прошлый исторический опыт и «вечные» образцы?
— Очень сложно сравнивать Россию, Империю, с сегодняшними монархиями. Европейские — конституционные, парламентские — монархиями являются лишь номинально. Что же касается абсолютных монархий Ближнего Востока, то они относительно новые, не имеющие исторической преемственности. Хотя, надо сказать, весьма эффективны в политическом и экономическом смыслах.
Но у России, как это банально ни прозвучит, свой путь. И этот путь хоть и прервался в 1917 году, во многом сохранялся даже в советскую эпоху. Неслучайно уже в 1930-х в Советском Союзе после недолгих лет стилистического конструктивизма был возрожден «высокий», имперский стиль. Да, это происходило одновременно с трагически известной «безбожной пятилеткой» 1932–1937 годов, поэтому о полноценном возрождении говорить не приходится. Но уже в годы Великой Отечественной войны гонения на Церковь практически прекратились, а в 1948-м Сталин даже предпринял попытку провести в Москве Всеправославный Собор, попытавшись возродить идею Третьего Рима в советских реалиях. И именно Запад, прекрасно понимавший опасность этого, не позволил реализовать эти планы.
Конечно, скрестить богоборческий марксизм-ленинизм с православной монархией невозможно ни тогда, ни сейчас, а потому на этот исторический опыт нам ориентироваться ни в коем случае нельзя. Но сам русский православный монархический принцип нисколько не противоречит научным и технологическим достижениям последнего столетия. Впрочем, повторюсь, для возрождения монархии первична Воля Божия, а не человеческая.